Судный день - Дмитрий Дегтярев

не пытался с ним бороться. Важным было только одно – итог…

– Пять…

Директор схватился за колонну, чтобы не упасть. Сердце стучало настолько бешено, что он боялся, как бы оно не выпрыгнуло из груди.

– Три…

Директор замер, напряженно всматриваясь в экраны мониторов.

– Два, один. Контакт!

В зале, где сейчас находилось более двухсот сотрудников повисла напряженная звенящая тишина.

Ни звука.

Директор даже боялся сделать выдох.

Камерон приложил палец к гарнитуре. Вероятно, Мануэль передавал результаты. Выслушав, он принялся что-то набирать на клавиатуре. Директор не выдержал.

– Что там, Камерон?

Сотрудник тут же повернулся. Его лицо ничего не выражало.

– Сейчас, проверяю, сэр.

Директор кивнул. Ему нужны точные результаты. Только бы не провал…

Пауза затянулась. Камерон напряженно всматривался в линии на экране, но ничего не говорил.

– Камерон!!! Все в порядке? У нас получилось?

Камерон повернулся. Теперь его лицо было мертвенно-бледным. Все понятно, без слов. Затем Камерон отрицательно мотнул головой.

Ноги подкосились, и директор опустился на рядом стоящее кресло.

– Ты уверен?

Камерон кивнул.

– Точно?

– Я перепроверил данные, которые прислал Мануэль.

– И?

– Астероид продолжает движение по своей траектории. Отклонений нет. Даже на десятую долю дюйма. «Инферно» двигается в своем направлении – прямо на Землю.

Директор закрыл глаза и опустил голову. Они покойники. Все до единого. Еще девять дней, и на Земле не останется ничего, кроме пыли и пепла.

Вашингтон.

Округ Колумбия.

Белый Дом.

Ситуационная комната.

Президент спокойно выслушал доклад директора NASA. Он был просторным, с объяснением множества деталей, обстоятельств, причин, различных вариантов, но все сводилось к одному – проект запущенный космическим агенством потерпел крах. Астероид продолжает движение к Земле по прежней траектории. Расчетное время столкновения 9 дней 5 часов 12 минут.

Президент ничего не сказал в ответ. Он ожидал чего-то подобного. Вероятность успеха оценивалась меньше 50 процентов, а это говорило о чем-то. И все же, осознание того, что менее, чем через 10 дней человечество полностью исчезнет как вид – сводило с ума.

Президент посмотрел на собравшихся в ситуационной комнате. Все взгляды были устремлены на него. Они ждали его реакции. Ждали, что он скажет, предложит какой-нибудь план, даст надежду, хоть что-нибудь.

Президент встал. Они будут разочарованы. У него нет решения, нет плана, нет выхода – вообще, ничего нет. Не говоря ни слова, он молча вышел из помещения.

Штаб оперативной группы.

Местонахождение – секретно.

Джек сидел словно громом пораженный. Не смотря на то, что результат был ожидаемый, сложно было это принять. Не ему одному. В штабе царил хаос. Генерал Крюгер громкими выкриками и ругателствами пытался восстановить порядок, но пока у него мало что получалось. Люди были в панике. Не удивительно. Только что всему миру сообщили, об их сроке. 9 дней и 5 часов – вот сколько осталось жить.

Джек встал, ища глазами Гвен. Она находилась на другом конце зала, за рабочим местом. Обойдя стол, спустившись по ступенькам, он прошел по свободному проходу и обогнув колонну, оказался рядом с ней. Гвен склонилась над ноутбуком, напряженно смотря в экран.

– Что ищешь?

Она вздрогнула и обернулась.

– Джек… Ты меня напугал…

– Извини. – Джек пододвинул кресло к ее столу. – Так, над чем работаешь?

– Продаю дом.

– Что?

– Да шучу я! – усмехнулась Гвен. – Над чем тут еще можно работать? – она обвела рукой помещение штаба. – Пытаюсь разобраться, что мы упускаем.

Джек невольно скорчил гримасу. Они занимались этим все прошедшие дни. Результат был нулевой. Он уже перестал верить в успех, хотя и не признавался в этом. Единственное, что заставляло двигаться вперед – мысль об Энни. Она должна жить, должна радоваться, мечтать, строить планы – он должен сохранить ее, уберечь – сделать то, что не смог сделать для Кэрри. Поэтому, права на провал у него не было.

Джек подался вперед, склонившись вместе с Гвен над монитором.

– Итак, с чего начнем?

Где-то в Денвере.

Штат Колорадо.

Энни беззвучно отсчитывала секунды до того момента, когда ей снова принесут еду, а затем последует инъекция снотворного. Так повторялось уже много раз, и это было лучше, чем тянущееся время в одиночестве. Она уже потеряла счет – казалось, что уже прошел месяц, или два, может и больше. Все следовало своим чередом – пробуждение, длительные часы, еда, инъекция. На вопросы о Карле, где она находится, что с ней будет никто не отвечал, и она перестала их задавать. Изредка в камеру доносились посторонние звуки. В основном, открывающаяся дверь, шаги, стоны и жуткие крики. В такие минуты Энни утыкалась лицом в матрас и затыкала уши. В каждом крике, ей слышался Карл, а перед глазами всплывали жуткие образы. На этот раз криков не было. Вдалеке раздался знакомый скрип открывающейся двери. Энни сжалась, ожидая услышать стоны и вопли. Вместо этого послышались голоса и гулкий звук шагов. Шаги миновали ее дверь и удалились. Голоса продолжали звучать. Она не разбирала слов, но могла уловить в их тоне волнение. Соскочив с матраса, Энни подбежала к металлической двери. Вжавшись, она попыталась разобрать слова. Это был включенный телевизор. Телеведущие – мужчина и женщина обсуждали новость. Энни поморщилась, вслушиваясь.

Мужчина:

– … что вы по этому поводу думаете?

Другой мужской голос, слегка приглушенный, как будто говорил по телефону.

– Очевидно, что ни наше правительство, ни космическое агенство никогда не воспринимали всерьез угрозы из космоса, считая их лишь сюжетами для голливудских блокбастеров. Иначе объяснить столь грандиозный провал я не могу.

Женщина:

– Профессор, как считаете, у человечества еще есть шанс, или остается смериться, с тем, что через девять дней всему наступит конец?

Профессор:

– Смотря, что именно вы имеете в виду. Если астероид пересечет нулевой рубеж шансов у нас не будет. Половина Земли погибнет от ударной волны, вторая от того, что последует за ней. Ядерная зима. При столкновении астероида с поверхностью Земли вверх поднимутся около 1000 мегатонн пыли. Это в свою очередь приведет к тому, что солнечный поток у поверхности Земли сократиться в 900 раз. Время самоочищения атмосферы будет длиться около года, при самых оптимистичных раскладах, но к тому времени не уцелеет ничто живое. Температура на поверхности земли снизиться на 100—120 градусов. Человек к подобным условиям не готов.

– Лучше уж ядерное лето… – пробормотал телеведущий.

Женский голос спросил:

– Вообще никаких вариантов для выживания нет?

Профессор устало вздохнул:

– Если только уничтожить астероид до пересечения им нулевой отметки. Сегодня мы уже видели результат подобной попытки. Эффекта нет.

Мужчина:

– Как считаете, правительство будет предпринимать еще какие-то действия?

Профессор:

– Не знаю. Должно во всяком случае… Правда, будет ли от этого результат? Вот, главный вопрос.

Женщина:

– Спасибо, профессор Каджи. Барни, – телеведущая обратилась к своему коллеге. – будем вести отсчет? Как до Нового Года?

– Верно, Дэйн. Только фейерверк будет, куда больше, чем обычно…

Дальше Энни не слушала. Ноги подкосились, и она опустилась на пол, прислонившись к стене камеры. Значит, «Аполлон» не сумел изменить траекторию астероида, как об этом говорил президент на пресс-конференции. И всему, так или иначе придет конец. Не важно, будет ли она здесь, в заточении, или на свободе, через несколько дней жизнь оборвется.

Энни закрыла лицо руками.

Ей хотелось увидеть отца. Прижаться к нему, ощутить его сильные руки, почувствовать себя хоть и в иллюзорной, но безопасности. Вот, только отец далеко. Скорее всего он даже не знает в каком она положении.

Энни пыталась сдержать слезы, но они непроизвольно хлынули из глаз, стекая по щекам.

Всему наступит конец.

Возможно для Карла уже наступил.

Глава 21

Штаб оперативной группы.

Местонахождение – секретно.

Гвен подходила к рабочему месту Джека, с двумя чашками дымящегося кофе, когда тот неожиданно соскочил с кресла, и кинулся по проходу, словно за ним гналась армия зомби. Проследив за ним взглядом, она увидела, как тот подбежал к сидящему за столом генералу Крюгеру, и о чем-то быстро заговорил,